В Малом драматическом театре ожидается премьера камерного и минималистичного спектакля про две группы людей, на которые распадается любое тоталитарное общество в момент катастрофы. Также спектакль показывает – чем это вообще заканчивается.
Сюжет начинается в индийском городе Агра в далёком 1648 году. Именно в это время было завершено строительство Тадж-Махала, с которым связаны многие легенды, одни из которых являются кровавыми. Пьеса принадлежит молодому американцу индийского происхождения – Радживу Джозефу. Она была написана в 2015 году. На русский язык пьесу перевели в рамках совместного проекта российского Фестиваля молодой драматургии «Любимовка» и нью-йоркского Центра развития драматургии LARK (Центр закрылся в 2021 году в результате пандемии).
Сюжет пьесы представляет нам расхожесть и некий архетипический мотив. Здесь представлено идейное столкновение двух закадычных друзей на пороге ключевого жизненного выбора. Если говорить о реальной жизни, то скорее всего, герои смогли бы существовать вместе, ведь они дружны с самого детства, называют друг друга братьями, но нужно помнить, что драматургия рассчитана на предельное обострение ситуации. Двое друзей служат стражниками на строительстве Тадж-Махала и им предстоит страшное – отсечение рук архитектору и двадцати тысячам строителей, чтобы после явления этого чуда миру, больше никто не смог воспроизвести эту красоту. После такого события мир точно не будет прежним.
Пьеса наполнена эмоциональными подробностями. Здесь прослеживается сентиментальность в моментах, где говорится о дружбе разных по статусу детей: один из них сын военачальника, другой – беспризорник из трущоб. Герои плачут в этом эпизоде так, что это должно вызывать слёзы и у зрителя. Пьеса также показывает много крови. Сам автор предписывает визуализировать последствия усечения рук.
Спектакль ставит артист труппы МДТ Артур Козин и для него это первый из пяти спектаклей, который он ставит в родном театре. Здесь максимально вычищены физиология и эмоции. Пьеса представляет собой интеллектуальную драму, своеобразную историю того, как столкнулись два типа сознания. И эти типы сознания оказываются непримиримыми. Это сознание свободное, которое проявляется в выполнении приказов верховной власти, и сознание самодостаточное, что полагает любое действие, совершённое человеком, зоной его личной ответственности. Действие настолько грамотно поставлено, что ощущается некая интеллектуальная дуэль.
Можно здесь начать с того, что режиссёр и два молодых знаменитых артиста – Никита Каратаев, сыгравший недавно Костю Треплева в «Чайке» Додина, и Никита Сухарев максимально ограничены в своих движениях: они то стоят на посту по стойке смирно, то лежат головами друг к другу, после того, как отрубили 40 тысяч рук, то снова стоят на посту. В пятом эпизоде на посту стоит уже один из героев, в то время когда второй возникает в отдалении, рукава его пиджака висят вдоль от туловища, пусты. Художник по свету Василий Ковалёв смог создать с помощью разнонаправленных лучей софитов с разными цветовыми палитрами пространство действия на крошечной камерной сцене МДТ.
Первый эпизод представляет собой введение и презентацию героев, обстоятельств их жизни и условия поставленной задачи. Режиссёр постарался максимально сократить текст, оставив только самые важные детали. Герои их излагают, будто бы закованные в свою стойку, которая предписана обетом Моголии, который даёт императорская стража. Говорить здесь тоже нельзя, именно поэтому персонаж по имени Хумаюн, будто бы сквозь зубы, старается проговорить, что его отец-военачальник считает его тряпкой и не видит у него достойной карьеры. Напротив же, его друг, который вырос в нищенских условиях, смотрит на мир более оптимистично и дышит очень спокойно и легко. Стоит отметить, что в глазах героя Никиты Сухарева нет страха, а только лишь любопытство и озорные искорки, которые ненароком выдают в нём хулигана и мечтателя.
И эта информация из вводной является необходимой, кроме того, что император Индии мнит себя выше самого бога, а это уже начинает говорить о той самой тоталитарной системе, которая позволит в дальнейшем понять, что такая система не несёт никакой ценности абсолютно. Отменяет это всё лишь заключительный момент, а если быть точнее, то бесстрашие и любопытство Бабура. Вопреки всем клятвам, он поворачивается на Тадж-Махал в его первое утро, смотрит на него, а после, падая на колени, сразу же поворачивается к залу. Именно так и была показана метафора обворожительной Красоты, которая и становится мерой всех вещей, если доверять логике спектакля.
Как только появляется свет, герои уже лежат головами друг к другу, а их вытянувшиеся тела словно проводят определённую черту под их прошлой жизнью. Только что они отрубили сорок тысяч рук. Как только герои вспоминают об этом, пол где-то в глубине сцены становится красным, тем самым говоря о том, какое кровавое месиво там происходило. Чтобы не думать о произошедшем, герои даже затевают игру, но даже так у них не получается забыть о содеянном. Мысль о кровавом событии будет постоянно возвращаться к ним. Бабур вдруг думает о том, что своими действиями он обрёк Красоту на умирание, тот, кто дал приказ на это – «сумасшедший предатель», который достоин убийства. Рабское сознание Хумаюна пытается вернуть пошатнувшийся ум друга к пониманию хорошо выполненной работы.
Финал пьесы был изменён в спектакле не случайно, ведь если в оригинале Бабур возникает в качестве видения, то в спектакле он – реальный и «незваный гость». Рассказы этого гостя о друзьях-братьях и детстве в джунглях вызывают у уже женатого преданного стража императора лишь одну деталь в воспоминаниях. Эта деталь – красивые птицы, которых он вырезал из дерева, которые стали для него «бесполезной тратой времени».
Очень красива концовка спектакля, где нет привычных всем поклонов. После появления света публика просто уходит, а на сцене так и остаётся стоять верный страж императора Хумаюн, который не скоро ещё услышит команду «Вольно!».
